Долгая дорога домой v2 - Страница 45

Полтора месяца и вот он, Раздор.

Беру лодку, припасов и плыву отчитываться перед волхвом. С трудом удается отказаться от помощи характерника: есть дела, в которых лишние свидетели ни к чему.

Глава 8

Вот и знакомый остров. Едва его узнал, разительно отличается от своего зимнего вида. Останавливаюсь на ночлег — завтра на рассвете пойду. Оттягиваю неизбежное…

Утром не завтракаю, лишь выпиваю тонизирующий отвар. Достаю части посоха и пытаюсь собрать их воедино. Что-то не выходит, похоже, есть еще что-то! Ладно, сначала доложусь, а там посмотрим.

Похоже, что доигрался с магией крови! От яркого света, слезятся глаза. Так что выбор небольшой: капюшон и зеркальные очки, или дорожки высохшей крови на щеках. Весело, одним словом.

М-да, как неестественно выглядит печать, посреди весеннего леса! Даже не пожарище, а словно сама земля выгорела на большую глубину. Да и птиц не слышно, видно даже они сторонятся этого проклятого места. Волхв так и стоит в центре, опираясь на свой посох.

— Я нашел, — говорю ему. — Ты признаешь, что я выполнил наш уговор?

— Нет! — хмурится он.

— С чего бы это? Мы договаривались, что я найду, пять частей, и я их нашел!

— Собери его окончательно и только тогда ты выполнишь наш уговор! — мужчина бьет посохом по земле. — Выкопай под дубом на этом острове оставшееся, и соедини все в единое целое!

Вот же… Договор-то обоюдный и пока волхв не признает, то уговор не выполнен! Я же сглупил: признал, что он исполнил. Какой же я дурак!

— Хорошо, — цежу сквозь стиснутые зубы. — Где это дерево?

— Пятнадцать шагов отсюда на закат, и двадцать от березы по левую руку!

— Скоро вернусь, — как же хочется стереть подошвой сапога эту ухмылку с его лица!

Начинаю пробираться через густой кустарник и молодую поросль деревьев. Вот и дуб, хорошо, что навершие лопатки захватил с собой. Свинчиваю навершие чекана и заменяю его самой обычной, всего лишь титановой, лопаткой. Фух, все же резьба в семь сантиметров это много.

Полчаса раскопок и я держу в руках основательно прогнившую шкатулку. Достаю из нее крепления, выполненные из золота. Их покрывает замысловатая рунная вязь. Собираю посох. Золото, пульсируя, начинает растекаться по посоху, пока полностью не покрывает его.

Так и тянет от него силой! Нет, такой артефакт не отдам! Покажу, освобожусь от договора и все, поминай, как звали! Собираю топор снова, но на этот раз с двумя частями рукояти. Все же удобную конструкцию купил: хочешь — длинный топор собери, в духе викингов, или короткий, ручной.

Очки в поясную сумку. Тут все равно густой полумрак от крон деревьев.

Вот так и возвращаюсь: в одной руке топор, в другой посох…

— Теперь я выполнил наш договор? — спрашиваю, останавливаясь в паре шагов от круга.

— Да, выполнил, — кивает волхв. — Теперь отдай его мне!

— Размечтался, — хмыкаю я. — Мне мертвая Русь не нужна.

— Ты обещал!

— Собрать его, а не передать тебе.

— Тогда я заберу его силой, а ты будешь смотреть…

— Ты в печати, — перебиваю его, — а она непроницаема.

Волхв ощеривается, показывая мелкие, неровные зубы, рассекает запястье и оглушительно громко хлопает ладонями.

Посох исчезает из моей ладони, а граница круга вспыхивает черным пламенем, скрывая волхва из вида. Выпускаю все пять патронов наугад. Убираю обрез и перехватываю топор широким хватом: правая рука под лезвием, левая внизу рукояти.

Пламя опадает, и я вижу невредимого, усмехающегося волхва. Значит бой, бой без права на ошибку.

«Ускорение», «зажигаю» топор и наношу несколько рубящих ударов. Мужчина блокирует все своим посохом. М-да, солидный артефакт!

А дальше началась безумная круговерть. Скорость боя возросла, окружающее превратилось в смазанные разноцветные пятна. Удары, блоки и снова удары. Поставить щит, запустить заклинание. Увернуться и ударить. Снова швырнуть заклинание.

Удар волхва проходит сквозь защиту, и моя отрубленная кисть падает на землю. В глазах на мгновение темнеет. Неверие, страх, переходящий в холодную ярость. Броситься вперед. Подрубить ноги. Из целой руки вылетает топор. Растерзать, разорвать на куски!

Наважденье спадает. Возле меня едва дышащий жрец со сломанными руками и почти что порванным горлом.

Я даже не могу ненавидеть его, не смотря ни на что. Он достоин лишь презрения: не отстоял своей веры и убеждений, а трусливо скрылся. Я много когда шел по краю и даже умер за свои убеждения. А он…

С другой стороны, я тоже нежить отпускал, но… М-да, демагогия выходит какая-то.

Подползаю поближе и начинаю пить кровь, сочащуюся из надорванных артерий. Я выложился больше чем полностью: ни физических сил, ни энергии, как пустой кувшин. Пытаюсь усмехнуться этому сравнению, но щеку пронзает острая боль.

— Проклинаю… — булькает он. — Не вернешься…

Все, finita la comedia, хотя больше похоже на трагедию. Тело волхва на глазах начинает разлагаться. Удар сердца и только серый прах на земле свидетельствует, что мне все это не причудилось. Падаю на спину рядом с ним. Над головой плывут облака в бескрайне синем небе, тихо шелестят молодой листвой деревья. Какая красота!

Кое-как поднимаю левую руку к глазам. Да, кисти как не бывало. Хоть боли нет. Видно, придеться менять тело. Или попробовать знания, полученные из либерии царя? Костяной или голем плоти? Из глины руку не хочу!

Кровь усвоилась, самочувствие улучшилось. Сажусь, подтягиваю топор и оперевшись на него, встаю.

Вон и кисть. Подбираю ее. Со среза капает темно-багровая кровь, странно. Ритуал исцеления или сразу ритуал создания голема? Эх, была — не была, рискну!