Долгая дорога домой v2 - Страница 28

Пара жестов, часть энергии и сначала по борту вниз стекает смола, а затем с легким шипением начинают обугливаться доски. Ударом ноги проламываю их и наконец-то есть опора под ногами! Да и вода туда хлынула — отвлечет часть команды.

«Мерцание» и уже стою на палубе, несильно покачиваясь из стороны в сторону. Тяжеловато будет… Большей части команды не видно. На меня никто пока не обращает внимания. Оглушаю пробегающего мимо матроса и выбрасываю его за борт. Стреляю дробью по парусам, и они начинают расползаться. О, паника растет! На себя набрасываю иллюзию невинно убиенного матроса. Теперь пороховой склад и можно брать «языка» с кинжалом.

Порох по идеи храниться в передней надстройке.

Ого, чем этих охранников кормили? Косая сажень в плечах! Два «Паралича» и они продолжают стоять. Взламываю дверь. То, что доктор прописал! Часть бочонков поливаю созданной водой: мне не нужно, чтобы корабль сразу затонул. Ешкин кот, снова носом кровь пошла! Беру один из сухих, выбиваю дно и рассыпаю порох по помещению, так же вывожу дорожку к двери.

Да будет пламя! Сбрасываю десяток искр и бегу к кормовой надстройке. За спиной гремит взрыв, и раздаются крики боли. А меня швыряет вперед воздушной волной и каким-то куском дерева. Успеваю выставить перед собой руки, и это смягчает удар о палубу.

О, мана пошла. Ногой выбиваю дверь. Трое, мечи обнажены. Разряжаю оставшиеся патроны. Центральный цел, а вот крайние корчатся на полу, зажимаю развороченные дробью животы. Шаг вперед. Отбиваю меч чеканом в сторону и бью рыцаря в подбородок кулаком. Он откидывает голову и делает шаг назад. Теперь плашмя по запястью. Меч со звоном падает на пол.

— Где кинжал и бумаги?!

— Кто ты…

Пинаю его ногой в живот.

— Где они?!

— Я не знаю…

Еще удар.

— Отвечай!

— Я, правда, не знаю, о чем ты говоришь! — говорит он, но периодически косится на сундук стоящий в углу капитанской каюты.

Бросаю в рыцаря «Шок», закрываю дверь и подпираю ее столом. Затем быстро перезаряжаю обрез. А теперь сундук. Заперт!

Разбиваю крышку и начинаю выбрасывать на пол содержимое. Тряпки, снова тряпки, бутылки, по-видимому, с вином. Шкатулка. Закрыта. В дверь начинают ломиться. Время!

Вскидываю рыцаря на плечи, разбиваю окно. Жалко картечь. Мана есть, можно попробовать в несколько прыжков. Как бы не надорваться…

Первый… Падаем в море. Бр-р-р, холодно! Бросаю короткий взгляд назад. Пламя пожирает паруса с такелажем. Те, кто ещё мог стоять на ногах, стараются погасить пылающий нос судна.

Второй… Песок под ногами. Кое-как принимаю горизонтальное положение, и за шкирку поднимаю «языка». Еще один прыжок. Из носа так и хлещет кровь. Еще один раз!

Четвертый… Вот и девчушка с лошадьми. Связываю пленника и забрасываю через седло своей лошади. Сам же взбираюсь в седло второй.

— Садись, и быстро уезжаем отсюда, — хриплю я.

Она кивает и забирается передо мной. Обнимаю ее за талию и утыкаюсь лицом ей в спину.

— Гони, надо спешить, — произношу и отключаюсь.

— Странник, очнись! — кто-то настойчиво трясет меня.

С трудом открываю глаза. Надо мной склонилась моя «добыча» и рядом с ней прохаживается Торквемада.

— Мы далеко уехали? — интересуюсь и пытаюсь сесть, не получается. — Помоги подняться.

Мышцы просто разрываются от боли, да и общее состояния можно выразить одной фразой: «Убейте, чтоб не мучился!». Все же надорвался, теперь декаду как минимум восстанавливаться.

— Не знаю, но уже полночь, — произносит она, помогает мне и придерживает за плечи, чтобы я не упал. — Я кулеш приготовила, будешь?

Молодец, костер развела, стянула с меня балахон и повесила сушиться. Меня же укрыла тулупом. Пленник так же лежит возле костра, на него наброшены бараньи шкуры. Во рту у него кляп и все, что он может — зло сверкать глазами. Кони стоят в сторонке стреноженными.

— Найди в моей торбе оранжевую коробочку, сухую одежду и дай все это мне.

Вскоре она нашла ее. Аптечка индивидуальная, комплектация для военного времени или сотрудников государственных силовых структур. И как только прапорщик смог ее достать? Правда, сколько мне пришлось денег на их приобретение потратить, ужас. Да и часть препаратов в ней устарели лет на пять-десять, но за то в комплекте есть шприц-тюбик наркотического анальгетика!

Расстегиваю поясной набор и приспускаю штаны. Делаю укол в мышцу бедра. Лепота…

— Помоги раздеться, — прошу девчушку.

Она резко отстраняется, вскакивает на ноги, а я заваливаюсь на спину. Пристально смотрю на нее. Девчонка вся красная, нижняя губа подрагивает, а в глазах блестят слезы, и от нее так и фонит страхом.

— Дура! — сплевываю на снег. — Никто тебя к плотским утехам не принуждает, да и ты не в моем вкусе. Мне нужно снегом растереться и переодеться в сухое!

— И-и-извини, — заикается она, — п-просто ты ш-ш-штаны стянул…

Тьма, дай мне терпения! Какая озабоченная малявка попалась! Кое-как сажусь и развязываю шнуровку сапог. Хорошо хоть заледенеть не успели. Стягиваю их и, вытащив стельки, ставлю сушиться. Портянки, кто сказал, что носки лучше? Он никогда десяток километров с хорошим грузом за спиной, да еще и по жаре, не ходил! Броня с поддоспешником, штаны, рубаха и следом за ней трусы. Девчонку игнорирую — пусть думает, что хочет, плевать!

— Кулеш подогрей и кота покорми.

Обезболивающее подействовало в полную силу, так что все же доползаю до ближайшего сугроба. Хорошенько извалявшись в снегу, встаю и растираюсь рубахой. Хорошо-то как! Быстро надеваю сухую одежду и толстые шерстяные носки, взятые на всякий случай. Для лучшего сугрева делаю глоток коньяка из фляжки, и мы приступаем к ужину.